Запрет на бизнес: зачем?

Обложение небольших магазинов, кафе, парикмахерских, автомоек, мастерских бытового ремонта, ювелирных мастерских и ветеринарных клиник налогом в 300, 600 и много более тысяч рублей в квартал, по сути, равносильно их принудительному закрытию и запрету на занятие малым бизнесом в России. Все эти субъекты просто не зарабатывают столько, сколько с них предлагается взимать. В предпринимательской среде инициативу полушепотом называют «государственным рэкетом», хотя в криминальной терминологии она больше напоминает «обнуление по беспределу».

Например, потенциально возможный доход на патентной основе налогообложения в Москве и Санкт-Петербурге по упомянутым видам деятельности составляет от 300 тыс. до 3 млн. рублей в год. То есть законодатель сначала установил лимит дохода, а теперь объявляет о намерении взимать налог, ему равный или даже его превосходящий.

Заявленные бюджетным комитетом Госдумы ставки выглядят настолько необоснованными и неразумными, что в намерение их ввести трудно поверить. Они неразумны с экономической точки зрения, так как вместо роста поступлений в бюджеты очевидным образом приведут к закрытию 50 – 70% микропредприятий или их уходу в тень. Они вопиюще глупы как прыжок на грабли, на которые государство уже наступило в прошлом году, повысив обязательные страховые взносы с индивидуальных предпринимателей и добившись вместо этих взносов закрытия 750 000 ИП за полгода. Они безумны с политической точки зрения, разом лишая возможности прокормить себя сотни тысяч самых активных граждан и работы – миллионы их сотрудников.

Понятно, что в последние три года власть считает широко трактуемый средний класс своим непримиримым врагом, мстит ему за «болотный бунт», удушает и карает его всеми возможными способами. Однако есть огромная разница между врагом сытым, занятым любимым делом и врагом голодным, отчаявшимся, озлобленным, которому больше нечего терять. И эту разницу в Кремле – субъекте любой громкой инициативы в современной России – не могут не понимать.

Окончательно отказываешься поверить в реальность намерения ввести муниципальные сборы, когда видишь в последней строке перечня облагаемых данью видов предприятий платные туалеты. Их наличие в списке, в придачу к вопиющей жесткости, придает инициативе еще и откровенно карикатурный характер. Без туалетов коллизия затронула бы только непосредственно вовлеченных в малый бизнес людей, намерение же «доить сортиры» предопределяет судьбу закона и всех его авторов как объектов злого и острого народного юмора, бесконечных издевательств и насмешек. Любой, даже самый малокомпетентный, чиновник администрации президента, в чьи руки попало бы это предложение, немедленно бы вычеркнул туалеты из списка. Надежда компенсировать с их помощью убытки от падения мировых цен на нефть недостойна обсуждения всерьез. А вот история политического взаимодействия правящего режима с туалетами вполне серьезна и диктует, что человек, некогда завоевавший народные сердца с помощью высказывания про сортиры, не может рисковать потерять народную любовь на той же скользкой теме..

Ввиду всех перечисленных сомнений закрадывается подозрение, что перед нами разыгрывается не подготовка нововведений, а некий политтехнологический спектакль. В первом акте которого задача авторов – привлечь внимание и вызвать крайнюю степень возмущения почти у 10 миллионов россиян, занятых в малом бизнесе. Разумеется, у провокации есть некая тайная цель, а в финале драмы нас ждет катарсис.

Предположу, что ключом к разгадке сюжетной интриги является пустота на правом фланге российской политики. Власть либо начинает пристреливаться к парламентским выборам 2016 года, либо строит планы их досрочного проведения. В сытые нулевые годы правые политики, представляющие «людей дела», защищающие интересы в том числе мелкого бизнеса и среднего класса, не были нужны Кремлю в выстраиваемой конфигурации политической системы. Власть могла себе позволить роскошь самой быть одновременно и правой, благоволя бизнесу на условии невмешательства в политику, и левой, щедро раздавая народу всевозможные социальные ренты. Сегодня, вследствие изменения ситуации и оскудения нефтедолларового источника, сильная правая партия вновь становится для системы необходимостью, возможно даже жизненной.

С одной стороны, государству нужно наполнять бюджет за счет внутренних, а не только внешних источников дохода. А значит, ему нужен реальный, сложный диалог с бизнесом всех калибров об изменении правил, о взаимной поддержке ради совместного выживания. Альтернативой этому диалогу не могут быть ни репрессивные меры, ни бутафорские представительства и коммуникации, вести его результативно можно только с реальными представителями предпринимательского класса, способными в чрезвычайных обстоятельствах встать «к своим спиной».

С другой стороны, государству нужно, чтобы кто-то объяснял гражданам, что время сладкого патернализма нулевых прошло и россиянину десятых годов стоит рассчитывать в первую очередь на самого себя. Резкое сокращение социальных расходов может сделать неконтролируемо популярными левые идеи и пропагандирующих их политиков. Уравновесить их сильными правыми оппонентами – решение, лежащее на поверхности. Власти крайне некомфортно самой отвечать на претензии по поводу сокращения бесплатных медицины и образования, но было бы удобно выдвинуть на авансцену силу, которая бы объясняла, что европейский путь развития этих и многих прочих государственных щедрот и не предполагает.

Таким образом, смертельно опасные для предпринимательского сословия налоговые инициативы могут стать частью классической двухходовки по рождению новой звезды на правом фланге российской политики. Тогда в ближайшее время некая структура или личность ляжет костьми на пути законопроекта и защитит малый бизнес от неминуемой гибели, в рамках разыгранного спектакля сумеет объяснить государству опасность ошибки и, таким образом, приступит к долговременному представительству интересов среднего класса в российской политике. Остается вопрос, кто же именно утвержден сценаристами на столь перспективную роль.