Пора уезжать?

В Финляндии, по официальным данным, около 30 тыс. российских иммигрантов. Каждый год перебирается  еще по несколько сотен. При этом бизнес–иммигранты едут сюда не столько за огромной прибылью, сколько за спокойствием и стабильностью:  свой дом, магазин в наследство детям и полное включение в финскую  жизнь.

«Сразу видно, что наш магазин не финский», — огорошивает меня совладелец магазина ножей Mygoodknife Денис Емельянов. «По каким признакам?» — удивляюсь я. «У финнов магазин — это обычное помещение.  Покрасили белой краской, разложили товар, открыли. А у нас душа разгулялась», — говорит Денис.

Разгулялись они так: стены кирпичные, ножи — на стеллажах,  как в бутике, за стеклом, как в музее, на одной стене — электрическая гитара, на другой — огромная  колонка. — Концерты устраиваете? — Почти концерты — кулинарные мастер–классы, — говорит  Денис, стоя за кассовой стойкой, которая одновременно служит кухней. Владельцы собираются приглашать известных людей, поваров, снимать их готовку и выкладывать в Интернет. Сейчас заканчиваются последние приготовления. Денис как раз тестирует одну из камер для съемки.  Продукты звезды будут резать магазинными ножами. Денис и Виктория Цветкова, другой совладелец магазина, живут  в Финляндии второй год. Он в России работал бизнес–консультантом, она — журналистом. Самый простой путь заработать в Финляндии,  по их словам, — это открыть склад  и начать заниматься доставкой товаров в Россию. Но с таким бизнесом они вряд ли бы стали для финнов  «своими». «Так работает большинство. Это скучно. Мы же хотим встроиться  в местную жизнь, завоевать уважение  людей, которые здесь живут. Это тоже  своего рода очень азартная игра», —  говорит Денис.

В первый раз в «местных» они играли так: стали поставлять российские  предпусковые обогреватели в Финляндию. Но финн, как потребитель,  жуткий консерватор, говорят бизнесмены. «Двери здесь делают две финские фирмы, а замки — только одна. А вместо десятков видов бытовой  техники в финских домах чаще всего  стоит Rosenlew, как это было испокон  веков. Они просто не видят смысла  в их замене. «У меня же есть хорошее,  зачем мне что–то новое?!» — описывает психологию финского потребителя Виктория. За 3 года Денису и Виктории удалось потеснить с рынка немецких конкурентов и продать несколько тысяч самарских обогревателей «Адверс». — И как вам удалось финнов убедить  вместо Webasto и Eberspaecher покупать их? — Да мы в лепешку разбились, пока убеждали, — все работает, сервисные центры есть, гарантия, — говорит Виктория.

— Мама, посмотри, мне подойдет? — Юля, а какой размер нужен?  92? — в магазине детской одежды Alinan Bambino, что находится в Galleria в центре Лаппенранты, со всех концов слышна русская  речь. Кажется, что ты не в Финляндии, а в самом центре Петербурга,  в какой–нибудь «Галерее» на Восстания. В Alinan Bambino финны заходят нечасто. «Сейчас среди моих  покупателей русских 95 %, еще полгода назад было 99 %. В Финляндии  такая специфика: нужно проработать 2–3 года, чтобы финны заглянули к тебе в гости, просто зашли  в магазин. Им нужно привыкнуть  к тебе, к твоему магазину», — соглашается с наблюдениями о финском консерватизме Алена Сырова,  совладелица магазина.

Пока финнов смущают русские покупатели в торговом зале и вывески на русском языке. «У нас есть клиенты–финны, они говорят: «Пожалуйста, уберите это!» — пересказывает их слова Алена. В их выборе огромную роль играет потребительский патриотизм. «У меня  дочка Анита ходила в садик. Воспитательница однажды сказала  одной из мамочек: «Посмотри, какие у Алены дети: одеты красиво,  удобно, тепло, почему бы тебе туда не зайти?» Она ответила: «Это  магазин русских, но у нее — да,  хорошие и качественные вещи».  Она признала, что вещи хорошие.  Тут не думают о детях, чтобы купить им качественные вещи, тут  думают о том, чтобы заплатить  своим», — говорит Алена. Но отказаться от русских клиентов она  тоже не может: они делают основную выручку.

Свою жизнь в Финляндии Алена Сырова начала строить 18 лет назад, когда начала ездить на сборы клубники. В России у нее был бизнес по продаже детской одежды и потавка рыбы из Мурманска. Но ее родной город Боровичи в Новгородской  области просто захлестывала преступность. Вдобавок собственный персонал мог запросто украсть товар. Самая большая потеря Алены — товар  на $ 1 тыс. Поэтому переезд для нее  был осознанным.

Первый бизнес — рыбный магазин — поставить на ноги не удалось, финские банки не выдали на него кредит. «Еще 20 лет назад банки предоставляли кредиты на развитие бизнеса очень охотно. На тот момент в Финляндии предпринимательство было очень слабо развито. Но, когда я начала заниматься, бизнес уже мало поддерживали: кредиты  не предоставляли, оборудование в лизинг не давали», — говорит она. Алена попыталась заручиться рекомендациями финских экспертов, но даже с их положительными заключениями  о потенциальной прибыльности дела  банки отказали. Тогда Алена с мужем  буквально за несколько дней открыли магазин детских вещей. «Мне муж  сказал: «Ты же всегда занималась детской одеждой!» Я за один день прошлась по Интернету, изучила рынок, нашла фирму, которой нет в Южной  Финляндии, — Huppa, зарегистрировалась в магистрате, заказала мелкую  партию на 35 тыс. евро. Для хозяина Huppa мы были чем–то непонятным и новым. Никто не заказывает  такими маленькими объемами. И мы  ничего даже не просчитывали — заказали, и все», — вспоминает Алена.  В первые же полгода магазин ушел  в убыток на 49 тыс. евро. Причины  стали понятны потом — в Финляндии не стоит открывать магазин теплой одежды в декабре, когда на дворе  скидки, а детей все давно уже одели. У Алены фактически та же мечта,  что и у Дениса с Викторией, — стать  своей, вписаться в местную жизнь.  

Мы сидим в центре лаппенрантской Galleria, в кафе на первом этаже. «Больше всего хочу, чтобы финны нормально воспринимали магазин», — мечтает Алена. «А как это сделать?» — интересуюсь. «Видите магазин? — показывает она взглядом. — Один из них целиком  обклеен плакатами на финском «Ликвидация». Когда магазин закроют, хочу переехать на его место». План простой: нынешний ее магазин  находится снаружи торгового комплекса,  и в него легко не зайти. Когда он будет  внутри, не зайти сложнее.  «Финны увидят, что в магазин заходит  одна финская семья, потом вторая, они  сами зайдут, услышат там разговоры  на финском языке и только тогда почувствуют себя комфортно», — полагает она. 

- Terve! — здоровается из–за прилавка Ольга Черепанова с покупателем. — Terve! — отвечает ей молодая финка. Начинается разговор на финском. Слова каждому покупателю Ольга  подбирает загодя, ведь чтобы зайти в ее магазин витаминов и экопродуктов Appelsiini, нужно пройти через тамбур и две стеклянные двери. Она издали, еще на улице, замечает клиента и рассматривает его.  Я смотрю вместе с ней и тренируюсь отличать финнов и русских. Удается не всегда. Распознать в Appelsiini shop  «магазин русских» очень сложно. Сайт  на финском, вывеска и все ценники —  тоже. На русском только маленькая  надпись у кассы про правила оформления инвойса. Даже сайт имеет только финскоязычную версию. Но избежать недоволь ства в торговом зале  удается не всегда. «Если у меня в магазине русские и финны и русские  оформляют инвойс, то я прошу русских подождать и обслуживаю финнов. Просто обычно финны не очень любят ждать, когда русские оформляют документы», — говорит Ольга. Острой необходимости открывать  магазин у Ольги не было. В Финляндии она живет 20 лет. В 1990–х преподавала в здешнем университете и рассказывала финским бизнесменам,  как вести дела в России. Но в обучении разочаровалась: «У меня есть знакомые в нескольких финских фирмах,  у которых персонал из России. И они  годами задают одни и те же вопросы:  «Русские много пьют?», «Русские любят стоять в очередях?», «Русские бабы любят, когда их бьют?» Ну ребята, есть же много интересных вещей,  кроме того, кто сколько пьет». После этого Ольга долго работала в различных компаниях. Наемная работа  кормит ее и сейчас.

«Человек на определенном этапе жизни или уезжает на Гоа, или что–то начинает делать другое. Почему? Потому что он бежит–бежит и вдруг обнаруживает,  что к своим 40 годам ничего не достиг. Кризис среднего возраста. Все реагируют на него по–разному. Мужчины заводят  молодых любовниц, женщины — молодых любовников. А я завела себе магазин», — улыбается Ольга. Кредитов ей тоже никто не давал, местные власти не помогали. Иммигрантам в Финляндии сложно сделать карьеру, и единственное, что остается, — открывать собственный бизнес.

— Когда я пришла устраиваться на работу, показала в местном агентстве по трудоустройству свое блестящее резюме», —  рассказывает Ирина Крикун.  В России она работала руководителем пресс–службы ОАО «Морской порт Санкт–Петербург». Ушла в декретный отпуск. Возвращаться на работу не хотела. Поступила в университет Лаппенранты  на специальность «международный бизнес». После окончания проходила стажировку в США. «Вас сразу же взяли начальником отдела?» — интересуюсь я. «Сначала мне ответили,  что есть одно место. И я прямо воспарила, пока не услышала, что это место уборщицы кебабной», — вспоминает Ирина. Посмотреть на свой маленький бизнес Ирина приглашает к 5 вечера: «Как раз занятия будут заканчиваться, не сильно отвлечете детей». В детский клуб «Сказочное детство», которым руководит Ирина Крикун, сейчас в основном ходят живущие здесь русские.  Идея открыть что–то подобное ей пришла, когда она училась в университете  Лаппенранты и писала диплом по каналам коммуникации.

«Я заметила — у тех, кто не читает  и не говорит на финском, есть проблемы с включением в местную жизнь.  Для диплома я запрашивала в магистрате статистику по национальностям. Оказалось, в Лаппен ранте живут представители 96 национальностей. Из 72  тыс. населения почти 2 тыс. — русские. И часть из них из–за незнания  языка попросту выключены из общественной жизни», — вспоминает Ирина.

Проблемы есть и у детей из русско–финских семей. «У них в семьях говорят на финском языке, и русский язык  находится в пассиве и постепенно вымывается. Это потом проявляется уже  в более старшем возрасте. Спросишь что–то, а тебе в ответ: «Ну, такая штука,  у нее много колесов». Или родители  скажут при них: «У тебя свитер шиворот–навыворот». А они не понимают:  «Что, что я сделал?» — говорит Ирина Крикун. В клубе таким детям как раз и объясняют про шиворотнавыворотные свитера, читают русские сказки, учат русские песни, а где надо — подправляют речь. Для Ирины, у которой первое образование — учитель начальных классов, весь день проводить с 5 – 8–летними детьми обычное дело. Заработать на подобных детских клубах очень сложно, сокрушается Ирина.  «Нужно много вкладываться в дело. Дет ское мышление предметно, необходимо большое количество пособий,  с деть ми приходится много заниматься, учить их. У наших занятий высокая себестоимость», — говорит она.  Каждый сезон она перекраивает расписание, вводит новые занятия, новые абонементы.  Несмотря на это,  дет ский клуб — это  не бизнес, а больше социальная история.  «Для меня этот клуб —  первый опыт открытия собственного дела. Было страшновато первый раз в жизни  этим заниматься. Но меня в местном агентстве по развитию бизнеса Лаппенранты поддержали, помогли», — говорит она.

— Да как повлияли — я в минус ушла, — отвечает Алена на вопрос о том, как повлияла на ее бизнес война санкций между Западом и Россией. Ее магазин из всех русских, которые посетил корреспондент «ДП», самый импортозависимый. Когда 95 % клиентов —  русские, у которых падает курс евро,  трудности обязательно должны были возникнуть. По подсчетам Алены, за первые полгода 2014 года Alinan Bambino показал убыток 50 тыс. евро. Правда, она лишний раз не драматизирует: русские меньше ездить не стали. «Детей  все равно надо одевать. Просто идет привыкание — вот поднялся курс евро, люди походили месяц–два, заглянули в российские магазины, не нашли ничего и все равно решили: нет,  ехать надо», — объясняет она поведение российских покупателей. Пока ее прогнозы оправдываются: за один только сентябрь удалось получить прибыль 46 тыс. евро и практически  отбить убытки  начала года. По изначальной задумке Ирины Крику,  в «Сказочном дет стве»  детей могли оставлять на время походов по магазинам и русские туристы. Но сейчас таких клиентов меньше: курс евро подрос и стоимость занятия стала выше. Колебания евро и сокращение туристического потока меньше заметили те, кому удалось влиться в местную жизнь и привлечь больше финских клиентов. К Виктории и Денису в Mygoodknife туристы из России  заходили раньше очень часто, чтобы купить «что–нибудь этакое». «Раньше на ценник пришедшие за сувенирами смотрели мало. Теперь видно — стоимость начали прикидывать», — делится наблюдениями Виктория. Но на общих продажах это не сильно отразилось.

Appelsiini shop стоит на главной туристической тропе Лаппенранты — мимо магазина из гипермаркета Prisma в Galleria проходят сотни туристов. Но кроме них за витаминами  и экопродуктами заходят и финны.  «Я сразу говорила, что не может быть,  чтобы такой большой поток туристов  постоянно шел бы в Лаппен ранту. Частный бизнес делает много для их привлечения — берут продавцов со знанием русского языка, делают ценники,  указатели на русском. Но сам город мало занимается привлечением туристов из России», — говорит Ольга Черепанова. Вдобавок финны часто недовольны русскими туристами, а то и боятся русского бизнеса. Кому–то не нравится  манера езды туристов и громкие разговоры в магазинах, другим на фоне украинского кризиса кажется, что скоро придут русские танки, и этими переживаниями они эмоционально делятся с владельцами русских магазинов  прямо в торговом зале.

«Но в таком маленьком городке, как Лаппенранта, никогда бы не было такого разнообразия магазинов, если бы не русские туристы. Ну, вот закроются все магазины, и что будет?» —  спрашивает Ольга.