Опасные связи с фирмами-однодневками

Налоговое законодательство презюмирует добросовестность налогоплательщиков, их право пользоваться льготами и иными законными способами снижать размер отчислений в бюджет. Неустранимые сомнения в виновности толкуются в пользу граждан и компаний. Однако некоторые участники рынка применяют де-факто мошеннические схемы, в том числе списывают крупные суммы через подставные компании.

Борьба с получением участниками рынка так называемой «необоснованной налоговой выгоды» ведется уже много лет. Изначально «мытари» пытались пресечь использование подложных документов, возмещение НДС из бюджета при лжеэкспорте и иные явно криминальные схемы.

Позже объектами проверки стали компании, намеренно работающие с «фирмами-однодневками». В многочисленных рекомендациях Федеральная налоговая служба указывала в том числе формальные критерии, которым должен соответствовать партнер. В частности, ответственным налогоплательщикам указывалось проверить выписку из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ), убедиться, что компания не числится по так называемому «адресу массовой регистрации», ее учредитель или руководитель не дисквалифицирован и так далее.

Дополнительным признаком недобросовестности является «юридическая, экономическая и иная подконтрольность» совершающих сделки организаций. Это, по мнению «мытарей», позволяет создавать формальный документооборот. Но даже при отсутствии вертикальных или даже горизонтальных связей (принадлежность к холдингу, аффилированность или иная зависимость) в качестве доказательства подконтрольности расцениваются «обстоятельства, свидетельствующие о согласованности действий участников сделки».

Теперь же руководство фискального ведомства предлагает считать недобросовестными фактически любые компании, которые имели неосторожность заключить договор с не уплачивающим налоги поставщиком или иным контрагентом. Инспекциям на местах указано «уделять особое внимание оценке достаточности и разумности принятых мер по проверке контрагента». В частности, если поставщик оказался мошенником, у проводящих с ним сделки компаний могут истребовать «историю» установления партнерских отношений – документы, фиксирующие результаты поиска и отбор контрагента, источники информации о нем (сайты, рекламные материалы, предложения к сотрудничеству, сведения о ранее выполняемых работах), результаты мониторинга рынка соответствующей продукции, изучения и оценки потенциальных партнеров, документально оформленное обоснование выбора конкретного поставщика и деловую переписку. Также «мытари» вправе поставить под сомнение сделку, если налогоплательщик располагал информацией о других поставщиках или тем более производителе аналогичного товара, в том числе по более низким ценам.

Тогда как в доказательство своей добросовестности бизнесмен должен подтвердить, что обсуждал условия контракта с руководством контрагента, получил документы о его полномочиях и личности, о фактическом местонахождении офиса, складских, производственных и торговых площадей, наличии необходимых лицензий или иных разрешений и так далее. Положительным признаком компаний считается наличие рекламы в средствах массовой информации, сайта и рекомендаций.

Опрошенные эксперты считают критерии, несоблюдение которых по существу признается доказательством вины компании, крайне субъективными. Причем очень часто законопослушный бизнесмен при всем желании не может выявить совершаемые контрагентом проступки. Например, никто не гарантирует надежность состоящей в саморегулируемой организации (СРО) строительной компании (то есть включенной в официальные реестры и прочие) – после заключения контракта может выясниться, что такое членство было оформлено с нарушением. Несмотря на то, что о таком подлоге заказчик знать не мог, «мытари» вменили ему вину непроявление должной осмотрительности при выборе партнера.

С другой стороны, юристы признают, что объективные критерии «фирм-однодневок» бессмысленны. Создаваемые для проведения реального мошенничества на крупные суммы юридические лица сегодня уже трудно выявить по формальным показателям. Высший арбитражный суд России (ВАС) еще в 2006 году указал примерные признаки недобросовестности. Например, фискальная служба вправе заподозрить в получении необоснованной налоговой выгоды при невозможности реального осуществления спорных сделок (с учетом времени, места нахождения, объема материальных ресурсов и иных условий), отсутствии необходимого персонала, производственных активов, помещений, транспортных средств, если якобы закупленный товар не производился или не мог быть произведен в соответствующем объеме, и иных «сомнений». Вместе с тем ВАС допустил привлечение налогоплательщика к ответственности за проступки партнера, только если ему «должно было быть известно о них, в частности, в силу отношений взаимозависимости или аффилированности».

Сегодняшняя практика свидетельствует, что далеко не все «подозрения» чиновников фискального ведомства рассматриваются судами как доказательство. Так, челябинские налоговики обвинили ООО «Таганай» в создании «формального документооборота в отсутствие реальных хозяйственных операций по приобретению металлолома у физических лиц». В подтверждение они представили свидетельские показания больше двухсот граждан, часть которых отрицала причастность к спорным операциям, а иные признались в оформлении подложных документов. Но служители Фемиды сочли эти доказательства противоречивыми и небесспорными, а самих свидетелей – небеспристрастными. Тогда как компания подтвердила наличие необходимых для заготовки лома площадок, иных материальных и трудовых ресурсов. «Факт последующей реализации в проверяемом периоде приобретенного у физических лиц металлолома под сомнение налоговым органом не ставится», – заключил Арбитражный суд Челябинской области, отвергая доводы о недобросовестности в действиях предприятия.

Не усмотрел суд нарушений и в деятельности анапского ООО «Аквапарк». Земельные участки, проданные им нескольким частным лицам, спустя два-три месяца перепродавались по более высокой цене. «Отличие примененной налогоплательщиком цены от рыночного уровня не позволяет утверждать о направленности его действий на уклонение от налогообложения», – отмечается в решении Верховного суда России.

Прямо противоположное решение было принято по делу также челябинского ЗАО «Деловое сотрудничество». Большие расходы и НДС оно списывало через пять компаний, которые по факту были созданы так называемыми «массовыми учредителями» и возглавлялись номинальными директорами, не имели никаких ресурсов, не выплачивали заработную плату и не вели какую-либо реальную деятельность. Опрошенные водители также отрицали фактическую перевозку грузов от таких поставщиков. «Спорные контрагенты, имеющие признаки анонимных структур, по объективным причинам не могли исполнить обязательства перед налогоплательщиком», – констатировал суд, подтверждая выводы налоговиков.

В то же время в разосланном в конце апреля письме Федеральная налоговая служба указывает, что участник рынка несет ответственность только за выбор своего партнера. То есть при отсутствии доказательств зависимости «в качестве самостоятельного основания для возложения негативных последствий на налогоплательщика не могут приводиться признаки недобросовестности контрагентов второго и последующих звеньев цепочки перечисления денежных средств», – признают налоговики.

Такие выводы фискальное ведомство вынуждено было сделать благодаря решению Верховного суда России по иску ООО «Центррегионуголь». Оно закупало топливо у ООО «Терминал», но единственный производитель угля соответствующей марки отрицал факт его поставки этой компании. Однако служители Фемиды не усмотрели возможности привлекать конечного покупателя к ответственности за действия третьих лиц: «Налоговый орган привел только доказательства движения денежных средств по счетам компании и ее контрагентов последующих звеньев, не установив признаки сопричастности налогоплательщика к получению необоснованной налоговой выгоды», – отмечается в постановлении высшей инстанции.

Нередко «мытари» пытаются уличить в злоупотреблениях даже простых граждан, якобы уклоняющихся от уплаты налога на доходы физических лиц (НДФЛ). Например, взыскать его фискальное ведомство попыталось с белгородца Виктора Доманова, который, получая только пенсию по инвалидности, приобрел дорогостоящую иномарку. «Факт расходования денежных средств сам по себе не подтверждает получения дохода. Доказательств, подтверждающих факт получения Домановым В.Н. помимо пенсии и задекларированного им дохода от продажи автомобиля каких-либо иных доходов, облагаемых НДФЛ, налоговый орган суду не представил», – заключил Верховный суд России, отклоняя требования налоговиков. Схожее решение высшая инстанция приняла и в отношении также жителя Белгорода и владельца нескольких коммерческих структур Сергея Геврасева.

Николай Вильчур, генеральный директор международной консалтинговой компании «Вильчур и партнеры»:
Самое страшное, что фискальное ведомство меняет свои подходы по существу «задним числом». Выпущенные сейчас рекомендации касаются ситуаций трех-четырехлетней давности. Возможно, через пару-тройку лет будут другие подходы, которые сделают сегодняшние письма бессмысленными. Такое впечатление, что налогоплательщик должен обладать «машиной времени», чтобы применить в прошлом сегодняшние рекомендации, – в противном случае он оказывается в зоне риска.

В рамках обычной хозяйственной жизни компания не может серьезно повлиять на стиль работы контрагента.
Но если это соучастник недобросовестно организованной налоговой схемы – никакой проблемы для его «подгонки» под заявленные критерии не существует. Поэтому все рекомендованные критерии чаще всего оказываются бессмысленными. Нередко каждый параметр контрагента свидетельствует о ведении им нормальной хозяйственной жизни, а вместе получается «недобросовестность».

Для предупреждения споров с налоговыми органами стоит обращать внимание на соответствие штатной численности сотрудников необходимому для ведения соответствующий деятельности персоналу, наличию его в офисе, а также профессионально созданный и обновляемый сайт.

Владимир Амельчук, руководитель налоговой практики адвокатского бюро «Прайм Эдвайс»:
Сегодня крайне редко можно встретить споры о списании крупных расходов на какую-либо непроверяемую услугу (консалтинг, маркетинговое исследование и тому подобное). Необоснованная выгода вменяется чаще всего по операциям, которые сами по себе объективно имели место, и налоговый орган это даже не оспаривает. Претензии сводятся к участию в таких поставках недобросовестных компаний. Причем порой речь идет не о «первом звене» – непосредственных контрагентах проверяемого налогоплательщика, а о поставщиках «второго и последующих звеньев».

На практике налоговая служба крайне редко доказывает причастность налогоплательщика к злоупотреблениям. Она подменяется формулировкой «не проявил должную осмотрительность». То есть все законопослушные компании должны априори подозревать своих партнеров и даже партнеров партнеров и так далее в недобросовестности, а те, кто этого не сделал, – нести ответственность. Хотя очень редко фискальная служба и подтверждающие законность их доводов суды указывают конкретные действия, которые налогоплательщик обязан был выполнить.

С другой стороны, формализовать критерии выбора вряд ли возможно. Как только они появляются – «фирмы-однодневки» быстро учатся их соблюдать. Стандартный набор признаков добросовестности – реальный адрес местонахождения, не отрицающий фактической деятельности директор и учредитель, подача в срок налоговых деклараций и другие, на практике, как правило, обеспечивается. Злоупотребления выявляются на более глубоком уровне – путем анализа работы поставщика со своими контрагентами, движения денежных средств по банковским счетам и другим. Но у законопослушных налогоплательщиков практически отсутствуют возможности выявить такие признаки.