Суд ужесточил субсидиарную ответственность бизнесменов

Действующий с 1995 года Гражданский кодекс РФ содержит две отчасти противоречивые нормы. С одной стороны, учредитель не отвечает по обязательствам юридического лица, и наоборот. В частности, обязательства участника ООО ограничены его долей – в случае банкротства он просто теряет вложенные в компанию средства. С другой – если будет установлено, что несостоятельность вызвана действиями владельцев компании – они могут быть привлечены к так называемой субсидиарной ответственности.

Почти полтора десятилетия норма об ответственности практически не действовала. Это стимулировало создание сотен тысяч фирм-«однодневок» – юридических лиц, владельцы которых, накопив обязательства, просто «бросали» организацию и создавали новую.

В 2009 году законодательство о банкротстве уточнили. Появилось понятие контролирующих лиц – владельцев значительной доли капитала, позволяющей влиять на принимаемые решения. На таких собственников и руководителей компаний возложили обязанность самим подавать иски о банкротстве в двухмесячный срок со дня возникновения признаков несостоятельности.

Но на практике к субсидиарной ответственности привлекались единицы бизнесменов, по вине которых тысячам добросовестных кредиторов (в том числе бывшим работникам, потребителям и иным) причинялся колоссальных ущерб. Чаще всего обязать руководителя или владельца бизнеса возместить задолженность юридического лица удавалось, только доказав факт намеренного вывода активов или уклонения от передачи арбитражному управляющему документов бухгалтерского учета. В этих случаях служители Фемиды не жаловали даже государственные органы. Например, Высший арбитражный суд России возложил на КУГИ и Комитет по здравоохранению Санкт-Петербурга ответственность по долгам ГУП «Петербургские аптеки № 2»: было установлено, что незадолго до банкротства собственники госпредприятия передали в другое юридическое лицо всё имущество, запасы лекарств, помещения и перевели персонал, де-факто бросив ГУП вместе с долгами.

В большинстве иных случаев суды отклоняли иски против контролирующих лиц из-за недоказанности их вины в создавшейся ситуации и определяли поведение ответчиков как обычный бизнес-риск. Например, конкурсному управляющему ООО «Роспродукт» не удалось установить точную дату возникновения признаков несостоятельности, от которой следовало отсчитывать установленный законом двухмесячный срок. В результате в иске против владельцев обанкротившейся компании было отказано.

Теперь Верховный суд России решил ужесточить порядок привлечения руководителей и контролирующих лиц к субсидиарной ответственности. В обзоре практики, утвержденном президиумом 6 июля, на них возлагается бремя доказывания обоснованности и разумности своих действий, в том числе их совершения без цели причинения вреда кредиторам подконтрольной организации. При этом неподача иска о банкротстве в установленный срок квалифицируется как «противоправное и виновное бездействие руководителя организации», а наличие причинно-следственной связи между такими бездействием и возникновением задолженности презюмируется. «Невыполнение руководителем требований об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве свидетельствует о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Хотя предпринимательская деятельность не гарантирует получение результата от ее осуществления в виде прибыли, тем не менее она предполагает защиту от рисков, связанных с неправомерными действиями (бездействием), нарушающими нормальный (сложившийся) режим хозяйствования», – констатировали служители Фемиды.

Правда, воспользоваться разъяснением высшей инстанции в первую очередь смогут так называемые новые кредиторы – работники, клиенты, заказчики, поставщики и иные лица, задолженность перед которыми возникла после даты X – момента возникновения признаков финансовой несостоятельности компании. По логике Верховного суда России, они были введены в заблуждении недобросовестным руководителем, скрывшим от контрагентов кризисную ситуацию. Поэтому именно директор и обязан возмещать им причиненный невыплатой долга убыток. «Одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы», – отмечается в постановлении Верховного суда России.

Вместе с тем практика свидетельствует, что и сейчас служители Фемиды презюмируют вину руководителей, но чаще всего только кредитных организаций. Истцами в таких спорах, как правило, выступает Агентство страхования вкладов (АСВ), а отвечать банкирам приходится не только перед новыми кредиторами.

Например, взыскивая с президента банка «Сенатор» Олега Рафановича 424 млн рублей, суд констатировал, что как руководитель ответчик «не предпринял должных мер по организации проведения комплексного и объективного анализа деятельности заемщиков, их идентификации и обеспечению возврата денежных средств». В результате просроченную задолженность клиентов банка президенту пришлось выплачивать из личных средств, хотя умысла Олега Рафановича на вывод активов или причинение кому-либо убытков никто даже не доказывал. В настоящее время арбитражный суд рассматривает начатое еще в 2009 году дело о несостоятельности «Инкасбанка» – АСВ требует привлечь к субсидиарной ответственности его руководителей, в том числе председателя совета Александра Гительсона, главу правления Татьяну Лебедеву и ее заместителя Людмилу Саморукову, взыскав с них почти 11,3 млрд рублей.

Справка
В 2015 году арбитражные суды России ввели процедуры конкурного производства в отношении 13 тысяч юридических лиц. Сами должники инициировали 16 процентов дел о банкротстве. Полным погашением задолженности завершилось только 1,4 процента споров.