Ларечный ренессанс

Алкоголь в ларьках на Гражданке, близ станций метро «Академическая» и «Гражданский проспект», можно купить в любое время суток. «Я один раз спросил: «Продадите пиво?» Мне сказали: «Не вопрос». Больше не спрашивал — просто покупал. В последний раз пришел около полуночи: «Сколько?» — «80 рублей». Вот и весь разговор», — рассказывает один из постоянных клиентов. На одной из ближайших к «Академической» остановок ларек — неказистая типовая конструкция, явно не соответствующая утвержденному год назад КГА архитектурно–художественному регламенту — то исчезнет, то появится вновь, как дурной призрак 1990–х. Безымянный продуктовый (водка, сигареты, «сникерсы» — вот и все продукты) сменяется цветочным павильоном, и наоборот. Недавно установили ларек побольше — теперь продукты соседствуют с цветами.

В конце прошлого года на «Академической» снесли «Русь» — конгломерацию торговых точек, много лет счастливо демпинговавшую на фоне ТРК через дорогу. За пару недель до сноса в «Русь» заселился новый арендатор: опять же магазин цветов. В честь открытия он вывесил на входе воздушные шары и поставил гигантскую лягушку. Потом некоторое время эта лягушка нелепо маячила среди руин. Рядом с местом, где стояла «Русь», перед Новым годом из ниоткуда возник павильон, в котором торговали уродливыми головными уборами, — затем исчез и он. Сейчас остановка выглядит до странного пустой, но, скорее всего, это ненадолго.

Во дворах на Гражданке — куда не ступает нога ни одного приличного контролирующего органа — время от времени тоже появляются ларьки. Затем они пустеют, превращаясь в загадочные абандоны. «Чо за ларек?» — начертал экзистенциальный вопрос на одной из таких конструкций какой–то местный житель. Конструкцию вскоре разобрали — повезло: некоторые из них просто сжигают неизвестные недоброжелатели. Больше всего нелегальных торговых точек сегодня именно в Калининском районе, а также в Выборгском и Приморском. Таковы данные Центра повышения эффективности использования городского имущества (ЦПЭИГИ).

«Ларек» — петербургское слово, отличное от московских «киоск» и «палатка» в той же мере, как бордюр — от поребрика. «В Петербурге XIX — начала XX века реклама и киоски в центре представляли собой полнейший хаос, — рассказывает архитектор, соучредитель Simmetria Architectural Bureau Александр Стругач. — Они буквально наслаивались и налезали друг на друга. Можно легко проверить это по панораме Невского пр. В. С. Садовникова, картинам М. В. Добужинского и фотографиям ателье Карла Буллы. В 1920–е все это постепенно исчезло. Стали появляться отдельные унифицированные элементы «городской мебели», оформленные под влиянием тенденций авангарда и левого искусства. В музее ГМИСПб, скажем, хранится интересный проект киоска для Ленинграда, исполненный Н. А. Митуричем. Это яркая, динамичная, супрематическая вещь».

«Ларьки, они же киоски, существуют с незапамятных времен. Раньше были специализированные — киоски «Союзпечати» (газеты, журналы плюс значки, марки), киоски «Ленсправки», сувенирные (около достопримечательностей), пивные ларьки (пиво «в розлив»), — говорит писатель и краевед Сергей Носов. — Перед московской Олимпиадой в 1980 году появились ларьки «Кока–кола», они были оборудованы рекламным вращающимся модулем, который на практике никогда не вращался. И еще было новшество — одноразовые стаканчики, которые часто уносили домой. В перестройку появились продуктовые ларьки индивидуальных предпринимателей с бутылочным пивом, водкой (часто паленой), спиртосодержащими жидкостями («снежинка» и др.): там продавали «сникерсы» и им подобное. Помню водку в пласт массовых стаканчиках, закрытых на манер сметаны».

«В свое время Петербург изобрел самую эффективную форму торговли, — продолжает глава Ассоциации малого бизнеса в сфере потребительского рынка Алексей Третьяков, — представьте большой павильон на 1000 «квадратов», поделенный на секции. В таких павильонах было в среднем по 50 торговых точек. К концу 1990–х только таких павильонов в городе было 880». Активно бороться с ларьками начали в 2008 году. По подсчетам Третьякова, при экс–губернаторе Петербурга Валентине Матвиенко уничтожили более 40 тыс. торговых точек.

По данным КУГИ, сейчас в Петербурге около 7 тыс. торговых объектов, которые можно условно назвать ларьками. Из них тех самых павильонов–конгломератов из «доматвиенковского» прошлого — не более сотни. Такие есть, например, за трамвайными путями у станции метро «Озерки». Торгуют всем чем угодно: шаверма, галантерея, услуги сотовых операторов, быстрые кредиты (новшество последних лет). В декабре 2014 года КУГИ запустил на сайте rgis.spb.ru онлайн–сервис, позволяющий пожаловаться на нелегальные торговые точки. В комитете сообщили, что за все время работы сервиса горожане пожаловались на 240 ларьков. В работе у подведомственного К УГИ Центра ПЭИГИ 600 нелегальных ларьков под снос. «Думаю, при достаточном финансировании за текущий год мы уберем все незаконно установленные объекты. Фраза о живучести данного вида бизнеса будет не очень актуальна», — уверяет пресс–секретарь ЦПЭИГ И Максим Воронцов.

Но 600 — оптимистичная цифра. В городе не менее тысячи ларьков– нелегалов, считает исполнительный директор Союза малых предприятий Петербурга Владимир Меньшиков. По другим данным, ежегодно в городе вырастает 1,5 тыс. нелегальных торговых объектов — сносят в лучшем случае половину. Есть и более пессимистичная цифра — 700 «нелегалов» в месяц. Впрочем, точное количество таких торговых точек не назовет никто: они появляются и исчезают, как по мановению волшебной палочки.

«Матвиенко уничтожала легальную торговлю. Но, если на данной территории есть спрос, ларек там возникнет. И если уничтожить легальную торговлю, возникнет нелегальная. Расцвет нелегальной торговли связан именно с тем, что легальную уничтожали», — размышляет Алексей Третьяков.

Между подачей заявления на попадание в Схему размещения нестационарных торговых объектов и торгами, как правило, проходит 1,5–2 года. «Это нивелирует главный плюс малого бизнеса — скорость», — говорит Владимир Меньшиков. Неудивительно, что многие предприниматели не хотят столько ждать. Только на Avito ежедневно вывешивают десятки объявлений о сдаче в аренду торговых точек: 20 тыс. рублей в месяц —__ в Шушарах, 85 тыс. — на Сенной. Объявлений о продаже ларьков меньше, но попадаются: вот некий «хозяин» предлагает за 350 тыс. павильон рядом с той же «Академической» — 5 м на 2,5 м, полный комплект оборудования для торговли шавермой. Арендодатели — Марина, Александр, Степан, Stas и прочие — очень редко указывают наличие договора с КУГИ. На вопрос о том, что случилось с предыдущими арендаторами, не отвечают.

Схема, как правило, выглядит так: предприимчивый гражданин приобретает торговую «коробку» (в среднем ларькообразные строения стоят около 200 тыс. рублей), устанавливает ее в месте с повышенной проходимостью, например недалеко от метро. Торгует сам — строение окупает за пару месяцев. Но, как правило, ларьки сдают в аренду. Арендаторы на наличие согласований смотрят сквозь пальцы, зная, на что идут. Но нередки и случаи, когда хозяева вводят в заблуждение, показывая просроченные или подложные договоры (так, например, было с арендаторами «Руси»). «Александры» и «Степаны» на практике часто оказываются Асланами и Мансурами. «Поскольку сегодня крайне сложно установить легально торговую точку, находятся специально обученные люди. Предприниматели из южных районов очень легко находят общий язык с нашими чиновниками», — считает Алексей Третьяков.

«Я думаю, легализоваться им мешает отсутствие разрешений от инстанций: процедура не так уж и проста, очень много бумажной волокиты. Нашим южным друзьям куда проще поставить ларек и работать, пока не закроют», — добавляет сооснователь сети Coffee Go Анатолий Побожев.

За последние несколько лет в Петербурге начали активно развиваться сети «хипстерских» киосков — стритфуд Any Soup, кофейни Coffee Go, «Бери и беги» и другие. Новые концепции были скорее позаимствованы из Европы, нежели выросли из ленинградской традиции. «У меня еще в 2011 г. был проект кофейни на колесах, но он загнулся, потому что бариста замерзли на улице. По этому нам с Ольгой Зайцевой пришла идея сделать аккуратный европейский ларечек, защищенный от непогоды, — рассказывает про свой проект Coff ee Go Анатолий Побожев. — Проблем не возникло: поскольку уже был опыт с кофе–мобилем на Сенной, я знал, что и как делать: оформить необходимые документы, оповестить СЭС и налоговую и так далее».

«Странные, смешные и нелепые киоски можно увидеть во многих городах мира, — рассказывает Александр Стругач. — Если в ряде стран Европы действительно выполняют разнообразные регламенты, то в США и странах Азии часто все совсем иначе. В Штатах до сих пор можно найти массу смешных киосков — в виде огромных гамбургеров, сосисок, гигантских яблок и шариков мороженого. Этими штуками еще в 1970–е вдохновлялись мастера поп–арта и концептуалисты — Энди Уорхол, Клэс Ольденбург, Рой Лихтенштейн и другие. В Китае можно увидеть на улицах деревянные ларьки, полностью обвешанные тушками собак или рыбами. В Европе тоже есть любопытные примеры. Во Франции, допустим, местами до сих пор популярна торговля с колес. Приезжают машины–ларьки, и разворачивается уличный рынок. А вечером они разъезжаются. Так что в современном Петербурге все совсем не так уж дико и хаотично».

Вскоре, как надеются в КГА, хаотичности станет еще меньше. На запрос «ДП» о художественном регламенте для киосков, принятом год назад, в комитете ответили так: «Последовательное введение новых типов торговых объектов, учитывая вариативность объемно–пространственного решения, нейтральное цветовое решение и общий характер дизайна, будет иметь позитивное влияние на формирование архитектурной среды районов исторической и современной застройки, способствовать единству городской среды Санкт–Петербурга». Сколько уже киосков нового типа установили в Петербурге, в КГА пока не знают. Сами предприниматели по поводу регламента тревожатся, но его действие на себе не ощущают — разве что положение о внешнем виде вписали в новые договоры аренды.

«Я с конца 2013 г. жалуюсь на несанкционированную торговлю у станции метро «Старая Деревня». Эффект небольшой: если одну торговую точку убирают — на следующий день появляется новая», — рассказывает петербурженка Наталья Попова. Это типичная история: горожане, жаловавшиеся на ларьки в течение последнего года (обычно через сервис «Красивый Петербург» и интернет–приемные Смольного), показывают пачки отписок.

«Я жаловался на ларек на пр. Испытателей. Ассортимент в нем стандартный — хлеб, молоко, пиво, сигареты. На ларьке отсутствуют какие–либо опознавательные знаки: ни вывески, ни уголка покупателей, ни данных о собственнике. Работает круглосуточно. Стоит там уже около года, — рассказывает юрист Александр Петров. — Расположен очень удачно — рядом несколько общежитий, и, естественно, молодежь по ночам иногда нуждается в горячительном. Бутылки и стаканчики из–под водки валяются вокруг нашего двора. Обращался через «Красивый Петербург» к губернатору. Пришел ответ — да, незаконно стоит. Потом пришел ответ из полиции, что у хозяина все документы в порядке. Все, кроме разрешения на аренду участка. После моего повторного обращения я получил ответ, что дальнейшая переписка не является целесообразной».

«На пл. Мужества работает ларек на колесах, который торгует рыбой якобы из Мурманска. Ни документов, ни разрешения на торговлю, — рассказывает студент Александр Лозбенев. — Администрация района 3 раза закрывала точку по моим обращениям через «Красивый Петербург»: вместе с полицией приезжали, увозили торговок в отдел полиции, брали штрафы с них. А ларек все так же работает. Условия хранения никакущие: холодильник? Не, не слышали!»

«Я пишу обращения губернатору и звоню по «02». На это много нервов уходит. Полиция не приезжает — через 2 часа звоню и жалуюсь на бездействие. Они ругаются, говорят, что отвлекаю их от работы. Товар не изымают, штрафуют продавца на 500 рублей и уезжают, — рассказывает Наталья Попова. — Ларьки мне мешают тем, что буквально оккупируют дом. Я сейчас живу в Приморском районе — вокруг одного дома единовременно могут стоять по три ларька. Это грязь, мусор. Овощи и фрукты они хранят в жилых домах. В туалет ходят куда попало. Я уже не говорю о национальном вопросе: раньше жила на Васильевском — мне местные продавцы, когда я к ним подходила с жалобами, говорили, что я «неверная». Два года назад, когда сайт «Красивый Петербург» проводил опрос, две трети горожан высказались против ларьков.

Но подавляющее большинство ларьков — что бы о них ни думали горожане — стоят на легальных основаниях. Не было бы счастья, да несчастье помогло: в кризис покупатели стали переключаться с крупных сетей на ларьки. «Раньше как было: покупатель привык к теплым большим магазинам — ты можешь на машине приехать, припарковаться, с тележечкой все купить. А сейчас люди начали экономить, не так часто заходить в большие магазины, — рассказывает предприниматель Сергей Пак. — У меня несколько торговых точек в Калининском и Невском районах. Сейчас более–менее стабилизировалось, а вот в 2013–м было ужасно: например, мы продлевали договор аренды, собирали подписи, что павильон востребован населением и все претензии администрации высосаны из пальца. Претензии были в том, что якобы грязные витрины, но это лишь оттого, что проехал снегоуборочный трактор».

Кое–какая помощь пришла и со стороны Смольного в рамках антикризисного плана: договор аренды земельных участков для добросовестных арендаторов продлят в упрощенном порядке — без торгов (как то предусмотрено поправками в Земельный кодекс, вступающими в силу 1 марта). «Мы, правда, не понимаем, как это будет происходить, — добавляет Сергей Пак. — Вот стоит хороший павильон, архитектура вписывается, предприниматели нормальные, население довольно — но договор заканчивается в конце марта. А продлить сейчас еще на срок не дают: любые препоны ставят, чтобы вывести нас на торги и пополнить бюджет через аукцион».

Вектор в любом случае понятен: вести с ларьками борьбу не на жизнь, а на смерть Смольный пока не собирается: не до того. Вторая (после 1990–х) волна расцвета культуры киосков, которая как будто не за горами, сама по себе индикатор кризисных времен: с их хаотичностью, неизвестностью, нестабильностью.

Впрочем, нынешний ренессанс может быть не следствием целенаправленной политики поддержки малого бизнеса, а просто признаком слабости власти. «Ликвидация любых мелких точек торговли на руку крупному капиталу — в данном случае торговым сетям. Потребителю же выгодна конкуренция. Мы с вами не можем однозначно назвать те мотивы, благодаря которым сегодня давление на ларьки снизилось. У меня, как и у вас, недостаточно информации, чтобы понять, что это: сознательная политика движения навстречу потребителю или некое стихийное развитие, которое не вполне контролируется Смольным, — комментирует политолог Владимир Васильев. — В сфере мелкорозничной торговли Смольный вообще берет на себя слишком много. В Петербурге есть муниципальные образования, полномочия которых практически нулевые. Все вопросы, связанные с мелкой розничной торговлей, давно надо было передать из монстра под названием Смольный на уровень МО, и уж они могли бы эффективно следить и за санитарией в ларьках, и за тем, насколько те законны. У нас же такие мелкие вопросы регулируют с самого верха».__