Что ждать бизнесу от КУГИ

– Юлия Вячеславовна, вы возглавили комитет год назад. Тогда вы заявили вполне четкую программу: правильное управление государственным имуществом должно служить экономическому росту. Удалось?
– Стабильному экономическому росту.
– А какой еще бывает?
– С учетом того, что происходило в экономике весь 2015 год, достижение стабильности – это уже хороший показатель. Стабильность мы обеспечили. За год мы перевыполнили план по неналоговым доходам на 9%. Хотя все ожидали, что мы не соберем и 100%. Значит, проведена правильная политика, комитет сработал хорошо. В нестабильных экономических условиях мы помогли бюджету выстоять.
– Я уточню свой вопрос: приходя в комитет, вы говорили, что будете способствовать развитию бизнеса. А разве повышение сборов во время кризиса способствует его развитию? Например, весной был введен мораторий на повышение арендных ставок на землю, но в декабре его не стали продлевать, плата выросла. Это был не очень приятный подарок.
– Когда я пришла в комитет, постановление об изменении арендных ставок уже было принято, а вступить в силу оно должно было 1 апреля. Однако губернатор поручил нам найти способы помочь бизнесу, чтобы ставки не повышались резко. Мы пошли на отсрочку. Если рассуждать объективно, арендные ставки сегодня у города и так в большинстве своем ниже, чем у частных собственников.
Вы поймите: само повышение назревало давно, методика сбора платы за аренду городской земли не менялась с 2009 года. За это время рынок аренды изменился. Поменялся и город: открылись новые станции метро, появились новые крупные жилые комплексы, торгово-развлекательные центры. Однако мы пошли навстречу бизнесу: измененные базовые ставки вступили в силу только в конце года.
При этом рост ставок произошел не по всему городу, а только в тех районах, где произошли изменения в развитии городской инфраструктуры, о которых я сказала. Также подчеркну: все тем же постановлением правительства была предусмотрена ежегодная индексация ставок в зависимости от инфляции. Но, несмотря на это, мы установили мораторий на индексацию до 2017 года.
– А что вам мешало, чтобы и новые арендные ставки вступили в силу в 2017 году? Глядишь, и кризис бы закончился.
– Но тогда мы бы вступили в 2016 год со ставками 2009 года!
– Ну и что! Кризис же на дворе, вы же сами говорили, что будете способствовать экономическому росту.
– А город же тоже должен получать адекватный доход от своего имущества. Здесь нужно соблюдать баланс: государство и бизнес должны идти на компромиссы, обе стороны невозможно удовлетворить на 100%.
– До прихода в комитет вы занимали другую точку зрения: вы, вместе с нынешним главой комитета финансов Алексеем Корабельниковым и главой комитета по экономической политике Еленой Ульяновой, разработали закон о налоговых льготах, в который заложены существенные послабления.
– А вы вспомните, каковы условия получения льготы по этому закону? Они привязаны к объемам капитальных вложений, к средней начисленной зарплате. Мы точно так же получаем те деньги, которые недоплачивает бизнес из-за применения льгот, но уже в виде прироста в экономике города.
– Но ведь ларечники тоже могли бы платить больше по налогу на прибыль. Однако вместо этого они платят вам за аренду. Действует тот же принцип.
– Во-первых, повышение ставок коснулось в основном ретейлеров. Для малого бизнеса, в частности «ларечников», повышение составило всего порядка 2%. Это показал наш анализ.
И, если честно, я пока не вижу, чтобы кризис сильно коснулся последних. Я сужу по торгам на предоставление земельных участков. Стартовая цена повышается в разы. Был случай, когда цена выросла в пятнадцать раз. Мы боялись, что это спекулянт, который потом сдаст участок в субаренду. Сейчас следим за этим арендатором, и он действительно использует землю по назначению – под автостоянку.
В рамках нашей работы с малым и средним бизнесом мы стали регулярно встречаться с самими предпринимателями, с руководителями ассоциаций. И первое, о чем они сейчас нас просят, – это увеличение задатка и первого платежа, который нужно обязательно оплачивать еще до заключения договора. Они говорят: «Сделайте так, чтобы первый платеж был равен стоимости годовой аренды участка». Понятно, что это мера по борьбе со спекулянтами. Но с другой стороны, на таких условиях получить участок может только тот, кто давно работает на рынке. А если мы говорим о стартапах? Для начинающих игроков первый год – это время, когда накапливается первоначальный капитал.
– И что вы отвечаете на предложение по увеличению задатка?
– Город заинтересован в развитии малого бизнеса, в появлении новых игроков, а не только в том, чтобы поддерживать существующих предпринимателей. Хотя над увеличением задатка и первого платежа мы тоже думаем. Для начала посмотрим, как будет складываться ситуация с электронными торгами, на которые мы перешли год назад.
– Получается, что конфуз с автолавочниками произошел из-за желания пустить новых игроков? Но ведь старожилы рынка оказались на грани банкротства: летом, после запуска новой системы распределения мест под автолавки, они получили отказы. А две трети мест достались загадочным новичкам...
– Изначально новая система запускалась для того, чтобы соблюсти нормы федерального законодательства и при этом поддержать местных производителей, которые обращались к нам за льготными условиями для размещения автолавок. Они их получили: плата составляет 51 копейку за метр квадратный, торги на землю не проводятся. Однако раз торги не проводятся, то действует другой принцип: кто первый подал заявку, тот и получил место. В итоге новые игроки, которые раньше не могли попасть на этот рынок, пришли и подали заявки в первый же день.
– Неужели старожилы пришли позже? Сами они утверждают, что заявились вовремя, просто у новичков были, скажем так, «знакомые» в МФЦ, которые нажали кнопку вовремя...
– Я считаю подобные разговоры голословными. Что касается того, кто подал раньше, а кто позже... Не называя конкретные компании, скажу: некоторые старые автолавочники подали первое заявление в конце июля, хотя прием заявок стартовал 29 июня. Они изначально считали, что будут работать там же, где работали раньше, несмотря на изменения в законодательстве. У них была уверенность, что это их рынок. Однако позиция «мы здесь всегда стояли» – это не аргумент с точки зрения закона.
– То есть частично в этом скандале виноваты сами "старожилы"?
– Частично – да. При этом обратите внимание на то, что мы сознательно, совместно с комитетом по развитию предпринимательства, приняли определенные критерии, чтобы не допустить спекулянтов или тех, кто в действительности не является производителем.
– Хорошо, а что будет в итоге со «старожилами», к которым привыкли горожане, – с тем же «Буше», «Месье Патисье»?
– Схема размещения нестационарных объектов постоянно обновляется, появляются новые места под автолавки. Так что они могут подавать заявки, более того – они делают это. Но те места, где они раньше стояли, уже им не принадлежат.
– А вы проверяете новых игроков? Вот, например, «Танита Фиш», которая получила 55 мест и обещала торговать мурманской рыбой...
– Проверяем. И честно могу сказать, что частично они не работают. Значит, будем расторгать договоры, а «старички», как вы их называете, смогут на них заявиться.
– А «Быстроежка», которая получила 44 места?
– Эта компания работает.
– Говорят, они предлагают другим игрокам заключать договоры субаренды.
– Существующими договорами предусмотрено, что только через год арендатор вправе обратиться в комитет с просьбой согласовать переуступку. При этом это полная замена стороны по договору, а не субаренда. Но мы и комитет по развитию предпринимательства придерживаемся единой отрицательной позиции по таким взаимоотношениям.
– Если бы автолавочники подавали заявки год назад, то, скорее всего, делали бы это через районные агентства КУГИ. Сейчас их нет – есть «единое окно» на Стачек. Как вы считаете, пошло ли это на пользу бизнесу или нет?
– Первоначально, конечно, были протесты со стороны бизнеса, мы встретили большое сопротивление. На мой взгляд, раньше существовала ситуация, когда предприниматель, скажем так, предпочитал приходить к «своему инспектору» в районе. С ним он решал все вопросы. Когда мы упразднили районные агентства КУГИ, эта тесная связь с одним человеком была нарушена, сейчас взаимоотношения обезличены. Тесный диалог с бизнесом мы ведем теперь на другом уровне. Предпринимателям было непривычно: они не знали, кто ведет их договоры. Но им этого знать и не надо, потому что подход ко всем един. Сейчас их отношение изменилось. Подавать заявки можно через МФЦ, больше нет таких очередей в Управлении по работе с заявителями на Стачек. С начала этого года я уже два раза была там и не видела очередей, которые были изначально. В день в среднем принимаем по 300 – 350 человек.
– Еще одна скандальная тема – выкуп предпринимателями тех помещений, которые они сейчас арендуют у города...
– Почему скандальная?
– Потому что некоторые судятся с городом, будучи недовольными оценкой, произведенной ГУИОНом. Сколько, к примеру, было выкуплено в 2015 году?
– В 2015 году вышло порядка 270 распоряжений о выкупе, доходы бюджета составили почти 7 млрд рублей. В 2016 году, по нашим прогнозам, будет выкуплено порядка 500 объектов на 7,8 млрд рублей.
– А как часто дело доходит до суда?
– С момента запуска малой приватизации было издано более 4300 распоряжений, а исков на оспаривание стоимости было чуть более 100. Видите соотношение? В настоящее время половина из них еще рассматриваются. На мой взгляд, ГУИОН адекватно оценивает стоимость, что было подтверждено судом: 90 % судебных актов приняты в пользу комитета, еще по пяти заключены мировые соглашения.
Я сама лично видела объявления: «Снизим оценку КИО в два раза». То есть люди зарабатывают деньги на государстве.
– Предыдущее руководство комитета писало письма в федеральное правительство с просьбой изменить законодательство о выкупе помещений, разрешив местным властям отказывать бизнесу. Например, если это помещение считается «социально значимым». Вы согласны, что такой рычаг должен быть у государства?
– Такое право, безусловно, у нас должно быть. В Санкт-Петербурге много объектов, которые целесообразно было бы оставить в городской собственности. Но ничего плохого в самом выкупе, в том, что бизнес получает недвижимость в собственность, я не вижу. Это вполне нормальное явление. Если же говорить о наполняемости бюджета... Тут довольно все просто: если до выкупа мы получаем деньги от аренды, то после – в виде налога на имущество. Зато бизнесу комфортнее работать, когда помещение находится в собственности.
– А чем закончились все эти обращения в федеральное правительство?
– Как видите, право отказывать у нас пока не появилось.
– В том же федеральном правительстве сейчас активно обсуждают возможность массовой приватизации государственных активов, чтобы закрыть дыру в бюджете. Сейчас в программе приватизации есть только заброшенное здание в Петергофе и аварийный деревянный дом в Пушкине.
– Мы сейчас рассматриваем вопрос о расширении списка. Возможно, какие-то не используемые городом объекты будут выставлены на продажу. Здесь еще нужно понимать, будут ли они интересны бизнесу. Нецелесообразно выставлять на продажу объекты, торги по которым потом несколько раз будут признаны несостоявшимися.
– А какая локация будет у этих объектов? Тоже где-нибудь на окраине?
– Если список и будет расширяться, то за счет тех объектов, которые расположены ближе к центру.
– Ближе к весне должна быть сдана в эксплуатацию «Невская Ратуша». Туда переедет целый ряд комитетов Смольного. Что будет с помещениями, которые они сейчас занимают?
– Для начала нам нужно иметь на руках окончательный список тех, кто переезжает. Пока есть общий список, но в нем есть ведомства, которые располагаются сразу по нескольким адресам. Нам нужно понимание, все ли они отправятся в «Невскую Ратушу» или только часть.
Обратите также внимание на то, что некоторые комитеты, которым суждено работать в «Ратуше», сейчас занимают не целые здания, а отдельные помещения. Здесь тоже нужно проводить анализ: привлекательны ли эти помещения для рынка? Речь идет, как вы понимаете, о рынке аренды, нам бы хотелось сохранить их в собственности.
Или наоборот, лучше было бы использовать для госнужд. А возможно, эффективнее будет занять эти помещения другими государственными структурами, которые сейчас работают по более ликвидным адресам. А более ликвидное имущество – запустить в аренду за адекватную плату, чтобы увеличить доходы в бюджет.
– А в 2016 году какие «подарки» ждать малому бизнесу?
– Что значит – «подарки»? На мой взгляд, наши отношения с малым бизнесом сейчас стабилизировались. Размеры арендных ставок за землю и объекты недвижимости определены и меняться в 2016 году не будут.
Единственное изменение, которое может произойти, связано с тем, что с 2009 года у нас появилось девять новых станций метро. А предприниматели, работающие вблизи, платят за аренду объектов недвижимости по цене, которая не учитывает наличие таких локальных центров притяжения. Таких объектов около 300. Наверное, это несправедливо, об этом нам говорят сами представители бизнес-сообщества. Все должны работать в равных условиях. Но окончательного решения о пересмотре платы по этим объектам пока нет, такие вещи в условиях кризиса нужно делать аккуратно.
– В госпрограмме заложено, что в 2016 году будет проведена новая кадастровая оценка земельных участков. Деньги на нее заложены в бюджете. Переоценка может привести к росту платы.
– Мы приняли решение не проводить ее в 2016 году. Закон предусматривает, что кадастровая оценка должна проводиться не чаще, чем раз в 2 года, и не реже, чем раз в 5 лет. Последняя оценка была в 2013 году, поэтому время еще есть. Отсрочка, на мой взгляд, нужна по нескольким причинам. Во-первых, это защита интересов бизнеса. Во-вторых, сейчас рынок нестабилен, и поэтому к 2017 году оценка может быть неактуальна и необъективна. И мы можем получить снижение платежей в бюджет.
– Почему? Новая оценка – новая, более высокая стоимость – новые, более высокие налоги.
– А вы уверены в этом? Рынок сейчас не растет, и оценщики не дают нам стопроцентной уверенности в том, что мы получим рост по сравнению с 2013 годом. Наконец, предыдущую оценку все уже приняли. Новая – значит резонанс в бизнесе: возможные недовольства, судебные тяжбы.
– Так здесь чего больше – заботы о бизнесе или заботы о бюджете?
– И то, и другое. Что нужно бизнесу в первую очередь? Чтобы правила игры не менялись. Именно это мы и делаем. А что нужно городу? Стабильный доход и равновесие. Это извечный компромисс и баланс интересов города и бизнеса, с чего мы с вами и начали диалог.