Правда в лицо

В эти выходные в России отмечается День предпринимателя. Правда, предпринимателей за последние годы стало заметно меньше, и если в странах Восточной Европы предпринимателем хочет стать каждый четвертый, то в России — в лучшем случае один из двадцати пяти.

Четверть века назад все было иначе. Богатых не любили, богатым завидовали, про первых кооператоров рассказывали анекдоты, но вера в то, что при наличии таланта и труда можно пройти канонический путь от чистильщика сапог до миллионера, присутствовала в массовом сознании. А сейчас предпринимательство часто (слишком часто!) воспринимается как вынужденное дело, занятие для тех, кто не нашел себя на государевой службе, не занял место в корпорации, не смог дослужиться до больших звезд на погонах.

Десять лет назад растущие цены на нефть породили иллюзию, что без предпринимателей государство как–нибудь обойдется. Государственные нефтегазовые концерны пополнят бюджет, государственные компании построят дороги, сделают ракеты и перекроют Енисей, а государственный балет снова станет лучшим в мире. И обо всем этом нам расскажут по государственному телеканалу в день очередного государственного праздника. Но сейчас российская экономикавстала и больше не растет. Как будто в болоте завязла — ревет двигатель, крутятся колеса, а движения нет. Даже официальная статистика фиксирует рецессию, а бравурные прогнозы сменились пессимистическими сценариями.

Власти говорят, что понижение темпов экономического роста в России до 2 % конечно же не есть хорошо, но такой же экономический рост демонстрирует Германия и ничего страшного там не происходит. Но медленный рост допустим для стран с отлаженными механизмами распределения общественных благ, вроде той же Германии. Для России же замедление экономического роста очень быстро обернется снижением уровня жизни.

Однако страна не хочет замечать стагнации, продолжает брать кредиты и гулять по торговым центрам. И как будто рассчитывает кредиты не возвращать — по данным ЦБ, с начала 2013 года объем «плохих» долгов частных лиц перед банками вырос на 14,6 %. Не катастрофа, но тенденция: рост реальных доходов граждан — главное экономическое достижение нулевых — почти прекратился. Из плодотворных дебютных идей, позволяющих преодолеть кризис, власти, судя по всему, склоняются к идеям Минэкономразвития. Увеличить денежное предложение, заставить Банк России заботиться не только о стабильности рубля, но и об экономическом росте. Потратить 1% ВВП на инфраструктурные проекты. Ну и про деловой климат хорошо бы не забыть.

Рассуждения о чудотворной силе дешевых денег отсылают нас к опыту США — там стимулируют спрос именно так. Но между российской экономикой и американской — две большие разницы. Там не нужно строить никакую инновационную экономику, избавляясь от сырьевой зависимости, — вполне нормальная, диверсифицированная и ориентированная на потребителя экономика в Штатах уже есть. Нам же еще только предстоит такую экономику создать — за счет тех же кредитов и госдотаций госкомпаниям.

Но кто вам сказал, что при наличии отсутствия предпринимательской прослойки деньги казны и госбанков чудом обернутся рабочими местами и новыми предприятиями? Или, говоря словами экономистов, кто сказал, что российскую экономику спасут щедрые банкиры, а не скупые бизнесмены? В США и Европе очень низкая инфляция, но высокая безработица. А в России все наоборот. Безработица невысока (правда, как и качество рабочих мест), но инфляция очевидно опережает объявленный ориентир в 6 % годовых.

В учебнике такая ситуация описывается как перегрев экономики. Но если теория говорит нам о перегреве, то откуда стагнация, о которой в открытую говорят чиновники? Да из структурных проблем экономики! Структурные проблемы — это плохой инвестиционный и предпринимательский климат, помноженный на низкую эффективность государства.

Надо смотреть правде в лицо: докризисные ис-точники экономического роста исчерпаны, поезд ушел. Для роста нужны рост производительности и новые инвестиции. А для этого нужно развязывать —в прямом смысле — руки предпринимателям. Защищать права собст венности, защищать конкуренцию, восстанавливать независимость судебной системы, заново налаживать диалог бизнеса и власти.

В противном случае даже двухпроцентные темпы роста покажутся нам недостижимым результатом.